Так незаметно для самого себя я прошагал часов пять или шесть и в какой‑то момент понял, что так надрывать организм не стоит. Лучше действительно остановиться и отдохнуть, как следует, а уже следующим утром двигаться дальше. В итоге я так и сделал. Нашел подходящую полянку для привала. Собрал как можно больше хвороста и сухих веток, а потом, разведя костер, принялся за приготовление пищи. Чуть позже, с удовольствием навернув рисовой каши с тушенкой, я довольный, как бобер, забрался в спальник и уснул настолько крепко, что, если бы рядом упал «Боинг», я бы, наверное, не проснулся…

Почувствовав жуткий холод во всем теле, полуобнаженный мужчина с трудом раскрыл глаза. Брызги воды, доносимые резкими порывами ветра, словно адские плети, хлестали по спине и сразу же отдавались колющей болью в голове. Некоторое время он судорожно пытался подняться, но застывшие конечности не хотели слушаться, и он снова падал на мокрый песок. Полежав еще немного, стараясь собрать мысли в кучу, мужчина попытался позвать на помощь, но легкие были скованы дрожью, что не позволило издать даже звука, и он, уже почти совершенно отчаявшись, повторил попытку встать на ноги. К счастью для него, это получилось, и, скрючившись, стараясь как можно сильнее обнять себя руками, мужчина, трясясь от холода, соображал, как здесь оказался, но вспомнить совершенно ничего не мог.

Сейчас он находился на берегу какого‑то водоема. Море это, широченная река или просто огромное озеро — не было ясным. Впрочем, в какой‑то момент он увидел где‑то вдали нечто похожее на корабль. Присмотревшись внимательнее, мужчина даже смог разобрать очертания его корпуса. Судно выглядело достаточно странно и больше напоминало авианосец, и если это было так, то вопрос с водоемом отпадал сам собой — мужчина стоял на берегу моря. Осознание этого немного шокировало его, но при этом придало чуточку бодрости, и он, развернувшись, медленно перебирая ногами, двинулся подальше от берега…

Где‑то вдали виднелись осиновые колки, а перед ними — огромное широченное поле, густо поросшее высокой травой. Мужчина направился в ту сторону, понимая, что лес немного скроет его от ветра, но, пройдя чуть более ста метров, он вдруг наткнулся на асфальтированную дорогу, что снова заставило призадуматься. Шоссе просматривалось далеко вперед, но каких‑либо признаков жизни не наблюдалось. Не было ничего: не машин, ни людей, лишь пустая трасса, достаточно обильно покрытая нанесенным сюда песком и явно давно не чищенная.

О том, куда именно вело шоссе, мужчина особо не задумывался. Куда более важным было осознание того, что любая дорога приводит к населенному пункту, а это значило, что двигаться нужно было именно вдоль нее.

Судя по километражным столбикам, мужчина прошагал более пяти километров. Он успел обсохнуть и стряхнуть прилипший к телу песок. Холод, несмотря на сильный ветер, уже не так сильно донимал, и теперь путник двигался достаточно уверенно. Спустя еще какое‑то время впереди показалась табличка с указанием населенного пункта. Подойдя ближе, мужчина прочитал надпись: «Комышово 4 км». Обрадовавшись такому известию, он с еще большим задором зашлепал босыми ногами по асфальту, а примерно через час на горизонте появились первые строения. Увидев их, он широко улыбнулся, но тут же изменился в лице, когда невдалеке, у придорожной заправочной станции, показались несколько человек в военном обмундировании, а рядом с ними — огромный восьмиколесный бронетранспортер. В голову сразу же закрались какие‑то подозрительные мысли. За все время пути он не встретил ни одного автомобиля и уж тем более человека, а тут на пути попались не мирные жители, а, судя по всему, военные, отчего ему стало как‑то не по себе. Впрочем, останавливаться мужчина не собирался а, наоборот, даже ускорился, приближаясь к заправке.

В какой‑то момент до него уже начали доноситься обрывки разговоров, но разобрать, о чем говорят солдаты, все еще не получалось. Ему вообще показалось, что эти люди общаются на каком‑то иностранном языке, но это сейчас не было особо важным, и мужчина все так же спешил к военным.

Внезапно бронетранспортер взревел мотором. Солдаты, бродившие рядом, тут же начали заскакивать на машину, рассаживаться на броне. Испугавшись, что эти люди сейчас уедут и он снова останется один, мужчина попытался закричать, но голос так и не вернулся к нему, и послышался лишь приглушенный хрип. Внутри закипела злость. Собравшись с последними силами, он бегом рванул к военным, отбивая стопы об асфальт. Бронетранспортер же, рыкнув двигателем, выпуская черные клубы дыма, выехал с территории заправочной станции и медленно направился в сторону поселения. Мужчина бежал без остановки, при этом не оставляя попыток закричать. В какой‑то момент он наконец понял, что броневик ему не догнать, и остановился, затем, пытаясь отдышаться, медленно присел на асфальт. На удивление, бронетранспортер тоже прекратил движение, и солдаты заметили обнаженного мужчину. Один из них даже что‑то крикнул, указывая рукой на него. Мужчина тут же вскочил на ноги и торопливо начал приближаться к военным. В этот момент несколько бойцов спрыгнули с броневика и нацелили на него свое оружие, а башня броневика развернулась, демонстрируя крупнокалиберный пулемет. Мужчина резко остановился, подняв руки вверх, и снова попытался что‑то сказать, но в ту же секунду почувствовал адскую боль в правой руке. Его замерзшее тело тут же обдало чем‑то влажным и горячим, а у ног что‑то шлепнуло, и краем глаза мужчина увидел свою собственную руку, буквально оторванную у локтя, и это было последнее, на что он обратил внимание. В тот же миг в его груди образовалась огромная дыра, а тело отшвырнуло на несколько метров в сторону…

* * *

В ужасе открыв глаза, я, словно кипятком ошпаренный, попытался выскочить из спальника, но его теснота не позволила это сделать достаточно быстро и лишь еще больше напугала. Провозившись несколько секунд, я наконец освободился от мешка и, потрясенный увиденным, тут же приложил руку к груди. Только в этот момент ко мне пришло осознание того, что это было всего лишь еще одно дурное видение. Сердце колотилось бешено, и я, успокаивая себя, задышал как можно глубже. В очередной раз сон смотрелся как‑то со стороны, но при этом я почему‑то явственно ощутил на себе ранение от крупнокалиберного пулемета. В своих сновидениях я не различал четких образов, и, возможно, этот сон вообще был не обо мне, учитывая то, чем он закончился. К тому же достаточно логичным можно считать то, что и прошлые видения ко мне не относились. Вот он и ответ, почему я не чувствовал достаточно крепких переживаний о том, что снилось. Другой вопрос, почему именно меня посещают подобные видения и о ком они?

Не знаю почему, но я подумал, что некоторые ответы смогу получить именно во сне, и твердо решил, что нужно снова лечь спать. Другое дело, что сонливость как рукой сняло, и я долгое время просто сидел на корточках, глядя на игривое мелькание угольков от костра. Впрочем, чуть позже я все‑таки решил забраться в спальный мешок и некоторое время, любуясь освещенными луной кронами деревьев, размышлял о своих видениях и незаметно для самого себя задремал.